Техник Большого Киева - Страница 27

Прозрачные двери с черными трафаретными буквами «ВХОД В МЕТРО» были, конечно же, заперты, но Вася-орк небрежно поковырялся в замке ногтем и дверь отворилась. Когда все оказались в продолговатом вестибюле перед окошками закрытых касс, Вася дверь так же небрежно закрыл. Дружно направились к турникетам.

На входе никого не оказалось – ночь ведь. Вольво собственноручно отодвинул ажурную стоечку от будки перед турникетами, и охотники прошагали к застывшим эскалаторам.

– Стойку на место поставьте, – кинул через плечо Вольво.

Поставили.

На платформе было пусто, и горели только два светильника из десятка. Чисто вылизанный автоматом-уборщиком мраморный пол тускло отблескивал.

Устроились в дальнем тупике, на лавочках. Из тоннелей тянуло слабым сквознячком, что-то отдаленно грохотало, а потом вдруг из одного потянуло сильнее, и упругая воздушная пробка полезла на станцию, ероша волосы живых и хлопая полами расстегнутых курток.

Поезд. К станции действительно приближался поезд – Пард понятия не имел, что поезда ходят даже ночью, несмотря на то, что входы и выходы из метро закрываются.

Поезд, увидев пассажиров тоже удивился: кажется, он не собирался останавливаться, только скорость перед станцией сбросил. Теперь же решил остановиться и подобрать ночных путников.

Они вошли в совершенно пустой вагон, похожий на ярко освещенный аквариум. В соседнем сидели два гнома в форменных тужурках «Шкляр-Метрополитен». Они удивленно вытаращились на ночных ездоков, у половины из которых в руках уютно расположились автоматы и ружья.

– Я поговорю, – сказал Бюскермолен, пряча помповушку под куртку и направляясь к дверям-тамбуру.

Пард видел, как он прошел в соседний вагон, остановился рядом с гномами и пару минут оживленно с ними беседовал. Гномы сначала просто слушали, потом стали кивать и переглядываться, а вскоре и сами заговорили, жестикулируя и перебивая друг друга. Кажется, они что-то растолковывали Бюскермолену. Теперь кивал гном-охотник, рыжая борода то и дело ныряла к кожаной куртке и полировала бляшки на груди и воротнике.

– Порядок, – объявил Бюскермолен возвращаясь. – Впереди еще три станции, нам лучше выйти через одну.

– Быстро ты с ними общий язык нашел, – сказал Гонза, стараясь, чтобы это прозвучало нейтрально.

Бюскермолен пожал широкими плечами:

– Нашлись общие знакомые…

«Вот, тля! – подумал Пард с невольной досадой. – Почему мы, люди, так не держимся друг за друга, как другие расы? Те же гномы или вирги?»

По общим знакомым гномы безошибочно определяли род занятий и репутацию собеседника. Это казалось непостижимым, но своеобразный гномий телеграф никогда не ошибался и не подводил.

Гномы проводили живописную и, наверное, загадочную группу одинаковыми бесстрастными взглядами. «Они едут до конечной», – сказал Бюскермолен.

Миновав такой же пустой вестибюль и знакомым манером пройдя сквозь двери, охотники вышли на другой проспект.

– А я здесь бывал! – сказал вдруг повар Жор, озираясь. – Давно, правда. Лет сорок, не меньше.

– Если свернуть вон туда и пройти – куда придем? – немедленно спросил Бюскермолен.

– Просто во дворы, – не задумываясь ответил Жор. – Там двадцатиэтажки налеплены, как грибы в теплице. Где-то там магазин еще есть, книгами торгует. NICK PERUMOV называется…

– Правильно, – довольно крякнул гном. – Я тоже там бывал, и магазин этот помню. Пошли, что ли?

Чему Бюс обрадовался – то ли тому, что гномы из метро сказали правду, то ли тому, что половинчик действительно бывал здесь ранее, осталось невыясненным. Никто и не стал выяснять.

Они выбрали одну из двадцатиэтажек, ничем не выделяющуюся из окрестных. Поднялись на лифтах, выбрали большую незанятую квартиру и вошли внутрь, благо было незаперто.

– Располагаемся, – скомандовал Вольво. – Пард, Гонза, Бюс, через десять минут – на совет. Вот в эту комнату, – Вольво показал в какую, и ушел в эту самую комнату. Следом впорхнула державшаяся молодцом, хоть и несколько перепуганная событиями последних часов, секретарша.

Пард вздохнул.

– Где тут сортир? – мрачно осведомился он.

– Там, – показал Саграда. – В очередь, дружище, в очередь, не ты один вчера пил.

К крану на кухне тоже образовалась очередь; кто-то отмыл от пыли большой хрустальный кувшин, наполнил его, и пустил по кругу.

– М-да, – сказал Гонза, ни к кому конкретно не обращаясь. – Веселая выдалась ночка.

– Подожди, – с мрачным оптимизмом ответил ему Зеппелин. – Еще утро предстоит…

Через пятнадцать минут Гонза постучал в дверь, за которой скрылся шеф.

– Входите, – донеслось изнутри.

Бюскермолен, Гонза и Пард вошли. В комнате уже было прибрано, слой пыли куда-то испарился, на столе стоял включенный компьютер («успели-таки захватить!» – отметил Пард с одобрением), Вольво сидел в кресле у стола, а девчонка с ногами забралась на широченную кровать, застеленную чем-то клетчатым и пушистым. Компьютер включили не просто так, работала радиоглушилка.

– Садитесь, – сказал Вольво ровно, но в голосе его явственно угадывалось беспокойство и тревога.

Гонза независимо и лихо оседлал стул, устроив локти на спинке, а голову – на локтях; Бюскермолен, крякнув, опустился прямо на пол, на толстый ворсистый ковер. Пард взял стул у окна, переставил его поближе к Гонзе и тоже сел.

С минуту все молчали.

– Ну, – нарушил тишину Вольво. – Какие будут соображения, судари?

Пард и Гонза переглянулись.

– Какие уж тут соображения, – осторожно начал Гонза. – Прежде всего, нужно определиться: поезд убили из-за нас или нет? Мне кажется, однозначно – из-за нас.