Техник Большого Киева - Страница 76

– Так, – мрачно, но решительно сказал Вольво. Его голос невозможно было спутать ни с чьим. – Сколько нас осталось?

Пард открыл глаза и сел. Звезды и луна сияли так ярко, что даже в ночи он прекрасно видел всех, кто находился рядом.

Вольво и Инси. Гонза. Сам Пард. Оцепеневший эльф Иланд. Сидящие на корточках гномы и хольфинги. Зеппелин. И Вася-«Секс».

– Одиннадцать. Одиннадцать живых, – сосчитал Бюскермолен. – Не так уж и мало.

– Одиннадцать живых, – эхом повторил Вольво. – И чтобы остаться живыми, нужно пошевелить мозгами.

Он на миг умолк, перебирая мысли, как четки.

– Первое. У нас нет еды. И, что хуже, нет пресной воды.

Орк Вася, как на школьном уроке, поднял руку. Вольво обратил лицо к нему.

– Говори!

– Если здесь есть опреснитель, как на малых судах, я смогу его запустить, – сказал Вася-одессит. – Я знаю нужные формулы. Я когда-то в порту работал.

– Может быть, ты знаешь устройство броненосца? Хотя бы в общих чертах?

– Нет, – сокрушенно вздохнул Вася. – Не знаю. Но если увижу что-нибудь знакомое, я немедленно сообщу.

– Без воды мы долго не протянем, – мрачно сказал Зеппелин.

– А плот? – сообразил Гонза. – На плоту ведь должны быть припасы. И пища, и вода.

Сразу двое – Зеппелин и Роелофсен – вскочили и перегнулись через борт.

– Я перерезал веревки, – ровным голосом сказал Иланд. – Когда Вахмистр упал в воду. Может быть, он сумеет спастись на плоту.

Никто не проронил ни слова. Не прозвучало ни одного упрека эльфу, который в попытке спасти друга обрек на смерть остальных.

– Стоп! – осенило вдруг Парда. – Здесь, на броненосце ведь тоже должны быть спасательные плоты! Даже не один – несколько. Надо только их надуть и добраться до припасов!

Мысль была очевидной и, скорее всего, верной. Продолговатые коконы упакованных плотов всегда жались к бортам любых судов, хоть диких, хоть прирученных. И чем больше судно размером, тем больше на нем этих коконов. А на плотах всегда бывает аварийный запас пищи и воды.

Зеппелин и Роелофсен метнулись вдоль борта к корме. Уже метрах в пятнадцати они наткнулись на первый кокон. Зеппелин немедленно рванул за тревожный фал и ночную тишину разогнал свист сжатого воздуха. Кокон проклюнулся и стал постепенно превращаться в спасательный плот.

Он рос минуты три. И оказался размером чуть не вчетверо крупнее, чем его собрат с «Гелиодора». Кажется, плот был несказанно удивлен, что его разбудили и освободили на палубе, а не сбросили предварительно за борт. Полувирг, оба гнома и хольфинги перепрыгнули через пузатый, наполненный воздухом поребрик и стали лихорадочно искать вход в склад-камеру. Остальные, разом сбросив недавнюю апатию, столпились рядом и нетерпеливо вытягивали шеи. Пард в темноте видел неважно, иначе сам бы сунулся помогать в поисках. Пока сидел у борта, казалось, что луна светит достаточно ярко, а как дошло до дела – оказалось, что света все равно мало. Эх, людские глаза… Гонза, вон, все видит, невзирая на темень. Ну как не позавидовать ему и остальным? И живут долго, и видят лучше… Одно расстройство, словом.

– Есть! – наконец воскликнул Беленький и дернул за скрученный в кольцо фал, вскрывая камеру. – Есть!

Зеппелин, сразу перебравшийся ближе к удачливому хольфингу, вытащил из камеры пластиковую канистру с витаминизированной водой и поднял ее повыше. Вздох облегчения вырвался сразу у нескольких живых. Вода значила, что они еще некоторое время останутся именно живыми.

– Отлично! – сказал Вольво. Уверенность и самообладание вернулись к нему, и это заразило всю команду. – Думаю, не стоит вскрывать остальные камеры и не стоит трогать остальные плоты. Успеется. И пока темно, пожалуй, нет смысла лезть в помещения броненосца.

Пард не вполне понимал это – но помнил, что даже Гонза, рожденный во мраке и во мраке проводящий довольно много времени, в сомнительные места предпочитает все же захватить с собой фонарик. Кстати, в сумке с компьютером у Парда и фонарик имелся. Но что-то подсказало ему: не нужно сейчас предлагать. Днем. Действительно, днем. Утром, точнее.

На надутом плоту сидеть и лежать было не в пример приятнее, чем на гулкой и холодной железной палубе. Все забрались на плот и расселись около вскрытой камеры с припасами. Канистра пошла по кругу, Мина раздавал пластиковые пакетики с галетами и тюбики с питательной массой.

Где-то далеко-далеко впереди забрезжила надежда. Надежда на спасение. Ведь живые всегда надеются, пока живут.

Веселенькая выдалась поездочка, что и говорить. Сначала убитый поезд. Потом – добрейшие ребята, мотоциклисты-двухколесники. Пожар в николаевском яхт-клубе. Турки в Голой Пристани. И вот – визит на борт дикого броненосца. И в кошмарном сне Пард не мог ничего подобного представить.

Ночь тянулась долго; Пард сжевал пару галет, запил неожиданно вкусной водой и откинулся на спину, глядя на звезды. То и дело он задремывал, но постоянно выныривал из чуткого неглубокого сна. Спутники тоже большей частью не спали – только Вася отнесся к пребыванию на броненосце совершенно наплевательски: сожрал целый пакет консервированной ветчины и завалился спать без малейших следов обеспокоенности.

Остальные нервничали. Поди пойми – что взбредет дикому броненосцу? Куда его погонит охотничий инстинкт? И как, в конце-концов, безболезненно покинуть эту громадную плавучую машину-тюрьму?

Остров Крым вместе со всеми своими секретами как-то сразу отошел на второй план.

И все же Пард задремал надолго. Уже под утро. Когда он очнулся, было уже светло. Он рывком сел, по привычке совершенно бесшумно. Спутники спали. Тревожным неглубоким сном бывалых и тертых живых. Только Иланд неподвижно, как изваяние на площади, сидел на краю плота и глядел через борт в море. Похоже, в эту ночь эльф не сомкнул глаз.